Dire Straits, он говорит, почти прогорела. Его доход понизился до пяти нулей в неделю. Сейчас накануне выхода его сольного альбома нас интересуют отношения Марка Нопфлера с Бобом Диланом, ветвистыми корнями Atlantic и воплощённым в действительность социализмом. "Моё представление о рае - это место, где Тайн сливается с Дельтой", говорит он Фолу Сатклиффу. "Я всегда помню…, как тяжела жизнь у многих людей" - говорит Марк Нопфлер. Пауза в восемь тактов посредине предложения - одна из его черт характера. Так же, как и движение большого и указательного пальцев правой руки на уровне бровей, словно пытается ухватить то, о чём он хочет нам поведать или наоборот что-то утаить.

Предмет обсуждения тоже дорогого стоит. В новой песне "Ничего не поделать" (No Can Do) он написал о рабской работе на складе, которой он занимался в 70-х. В словах он выражает солидарность с парнями, которые лишены возможности отдыхать, когда им это нужно: "Некоторые, в отличие от меня, повзрослели/И живут в реальном мире/А я плевался, злился, курил и отлынивал/В тот время как леди из Джамайки работала и пела".

Напоминаю вам, Марк сидит в своём симпатичном офисе, который финансируется из его средств и предназначен для его же работы. Человек, чьё жалование в этом году было срезано на 68 процентов и составило 54975 фунтов в неделю, согласно журналу «Исследования В Области Трудовых Отношений».

Нопфлер - интеллигент. Он ценит и понимает иронию. Но при этом имеет собственный, иногда непостижимый взгляд на события. Длинные паузы только придают большее значение его убеждённости.

"Я всегда получаю удовольствие от подобной работы" - говорит он. "Если вы замучены на идиотской тяжёлой работе, то вы лишаетесь возможности трезво смотреть на жизнь. Это песенка на тему "Моя худшая работа в жизни". Одним из таких занятий для меня была продажа фруктов на рынке, потому что там я надорвал себе спину. Работая на фруктовом складе, мне приходилось вставать в 4 часа утра. Работая на ферме, я был очень измучен, и мои руки опухали настолько, что я не мог играть на гитаре. Журналистика тоже изматывала, ведь в моих жилах не чернила. Тем более, она для тех, у кого есть амбиции. Преподавая, я так уставал, что когда приходил домой, то мне нужно было посидеть полчаса, прежде чем я мог вспомнить своё имя, но нужно было собираться и идти, ведь вечером мы играли с группой. Он улыбается. "Ничего не поделать" напоминает, что он "Мечтал, чтоб исполнились мои мечты/И я не буду делать того, что не хочу".

"Я доволен своей работой, ведь она самая лучшая на всем свете! Он весело смеётся и всё напряжение проходит. "Здесь мне всё удаётся и всё нравится. Я люблю сочинять, люблю репетировать - особенно репетировать, люблю играть на концертах, люблю записывать. Гораздо приятнее делать что-то самому, чем наблюдать, как это делают другие".

"Я чувствую себя совершенно счастливым. И благословленным. Это касается не только музыки - всего. Друзья. Мои дети. Просыпаешься утром и понимаешь, что не обязательно идти на работу. Встаю-то я рано, но для того, чтобы почитать. Такая вот славная возможность. Поэтому я и люблю успех".

"На самом деле всё сложилось. Теперь я уже не говорю как раньше, что меня раздражает, когда люди узнают меня, больше этого нет".

Нопфлер опять появился на публике, чтобы объявить начало своей соло карьеры - новый альбом и тур, а также конец Dire Straits. Не больше не меньше. Он понимает свои церемониальные долги перед "DS", как он их называет. Наверное, он имеет в виду благотворительные концерты. "Всё изменилось", говорит он. "Я просто должен измениться".

Его партнёр Джон Иллсли, которым он был со дня основания группы, запечатлен мирно развивающим ранее игнорированный талант живописца и попеременно с этим занимающимся "киношной работой". Это отрадное зрелище, потому как, когда этот спокойный бас-гитарист участвовал в своём последнем и может быть финальном туре, в его интервью тех времён, блестя от пота, он говорил: "Всё что у меня есть - здесь на сцене". Он и Нопфлер, чтобы не попадать в новую кабалу Phonogram'а, решили сами оплатить все предшествующие туру расходы: более 2,5 млн.фунтов на запись нового диска, репетиции и видеоклипы. Что же касается тура в 225 выступлений, по его завершению Эд Бикнелл посчитал, что его ежедневные расходы составляли порядка 130 тыс. фунтов. Так что угроза финансового краха могла повлечь за собой бедствия 100-летней войны.

Не удивительно, что Иллсли волновался. Не удивительно, что Бикнелл признавался, что ему приходилось проверять счета из баров и платёжки за электричество в те дни. Но не было замечено ни малейшего признака беспокойства у Нопфлера. "Я не чувствую никакого давления. Или того, что называют давлением", говорил он. "Это просто запись диска. Просто работа в группе. Это ни второе пришествие." Оглядываясь назад и видя тиражи диска в 10 млн. экземпляров, 4 млн. проданных на концерты билетов, он по-прежнему подчёркивает, что его никогда не захватывал финансовый драматизм. Притом он говорит настойчиво, словно никто не хочет в это верить. Он провёл тур. Немножко передохнул. Он изменился.

Было задумано несколько замечательных проектов, которые не удалось осуществить. Был опыт музыкального сотрудничества с Линдой Ла Плантэ (ожидалось, что Widows and Prime соберутся вновь) и проект задумывался как альтернатива тандему Райс-Веббер. Много обсуждалось, но ничего не вышло. Марк также надеялся спродюсировать альбом Everly Brohters:" Меня попросили. Я полюбил Эверли ещё с детства. Но после того, как я согласился, их контора пошла на попятную и меня спросили: "Не хотите ли записать их старые хиты?" Это меня разочаровало. Ну кто захочет переписывать то, что было совершенно. Разве нет? А это было совершенно." Последовало продолжительное молчание, от которого повеяло горячей волной возмущения и досады. А потом уже нежнее, гораздо нежнее он заговорил об альбоме Golden Heart, записанном медленно и порциями, зато с желанием. "Я люблю его," бормочет он с облегчением, откидываясь на спинку софы, и его мотоциклетные ботинки оказываются на столе, а вместе с ними и замечательные кожаные шотландские штаны. Марк начал его запись в Ирландии, собрав исполнителей народной музыки - на скрипках, свистках, волынках - для записи музыки совсем не в стиле Dire Straits.

"Я люблю кельтскую музыку и блюз", говорит он, подразумевая, что речь идёт о его музыке к фильмам Local Hero и Cal. Я всегда говорил, что, по-моему, рай расположен в том месте, где сливаются Тайн и Дельта и народная музыка с блюзом. Это зов моей крови. Я точно не знаю, как Кельтская музыка проникла в меня. Наверное, это случилось ещё тогда, когда я ползал по полу. Моя мама Джорди и это тому виной. После того, как мы переехали из Глазго в Ньюкасл, мой дядя Кингсли научил меня играть буги-вуги на пианино. Одновременно в школе я пел все те замечательные местные народные песни, наподобие The Water Is Wide. Всё это и повлияло."

В конечном счете, ирландские записи стали не основой музыки, а просто её особенностью. Основная часть работы была произведена в Нэшвилле, в Нопфлеровском музыкальном доме, где Чет и Вилли считают его за соседа. Также, как и совершенно незнакомые английским поклонникам Dire Straits такие музыканты, как Вайлон Дженнингс, The Judds, Джон Андерсен и Мэри Чапин Карпентер, которые исполняют песни самого Марка Нопфлера.

"Много Нэшвилловской музыки неотличимо от остальной, ведь её прихорашивают и кроят для радио", говорит он. "Настоящие музыканты не любят этого, но так они зарабатывают себе на хлеб. Приходится делать дерьмовые записи, но иногда и хорошие. Так что это немножко похоже на жизнь (смеётся). Я по-прежнему волнуюсь, когда нахожусь среди этих людей. И я постоянно прерываю свою работу, когда я там. Имею в виду, когда я играл Atlantis для альбома, посвящённого Shadows, появился Клайв Джеймс и я помог ему в работе над демо к его телепередаче (Postcard From Nasville). Такие перерывы снимают напряжение в собственной работе.

Ещё я продюсировал запись Вэйлона на диске, посвящённом Бадди Холли. Он настоящий принц музыки кантри. Стоя просто у микрофона, он выкладывается на всю катушку. Только за это можно его полюбить. Никогда не забуду ночь, которую мы с Четом Эткинсом, Роджером Миллероми Доном Гибсоном провели в его доме. Мы с Четом играли сочинённую Доном песню Just One Time, и когда дошли до соло, Вэйлон отнял у нас гитару и сыграл его нота в ноту, как Чет записал его сто лет назад. Вэйлон выучил его, когда был ребёнком. Для меня это было замечательным событием, потому что я понял, как долго пришлось ему трудиться, чтобы вышло как надо. Такой вот собирался народ.

Рекомендуем также посетить сайт, посвященный рок-диве 80х - Сьюзи Кватро. На сайте исполнительницы вы сможете найти любую информацию, которая вас интересует.

Перевод (с) Елена Курбатова и Дмитрий Кумченко    

Источник: markknopfler.ru